Мы продолжаем рассказывать про интересные армянские проекты. В этом интервью мы побеседовали с основателем проекта «Mibur» Шармах Сакунц, которая любезно ответила на наши вопросы и рассказала, о том, что это за проект, как он возник и многое другое.
— Шармах, скажите, как и когда возникла идея создать проект Mibur?
— Идея проекта возникла в 2014 году, когда после вечера творчества Паруйра Севака, организованного армянским клубом Высшей школы экономики, я пребывала в романтическом и поэтическом настроении. Тогда и выявила несколько проблем:
1) в интернете нет качественного визуального материала, связанного с армянской поэзией;
2) на слуху только Севак, Чаренц, Туманян и еще несколько авторов, многие забыты, многих мы вообще не знаем;
3) лишь немногие знают о том, что армянскую поэзию переводили самые известные поэты разных народов. Из русских, например, Ахматова, Тарковский, Блок, Брюсов и другие.
И я решила, что нужно что-то делать. Обсуждала эту мысль с очень многими друзьями, со всеми, кого видела в тот период. И благодаря этим обсуждениям родились многие идеи, которые мы воплощаем в проекте. В частности, во время обсуждения с ереванскими друзьями родилась идея включить в проект и людей с нарушениями слуха, которые будут читать поэзию на жестовом языке.
Из проблем было еще то, что диаспора, точнее какая-то ее часть, не знает ничего об армянской поэзии именно потому, что не распространены качественные переводы. Из-за этого с нашей поэзией не знакомы и представители других национальностей. Что касается представителей диаспоры, то я, конечно, за то, чтобы все учили армянский и знакомились с поэзией на родном языке. Но я отдаю себе отчет в том, что это далеко не так, и многие даже алфавита не знают. Распространение переводов на их «родной» язык позволит хоть как-то познакомить их с армянской поэзией.
— Но основной уклон сделан все же на людей с нарушением слуха?
— Буквально неделю назад «Mibur» стал проектом, посвященным поэзии только на жестовом языке, да. Все остальное будет представлено в другом направлении.
— В каком?
Мы запустим второй проект. Это будет армянская видеопоэзия на совершенно разных языках, в разных форматах.
— Но, жестовые языки ведь различаются, допустим армянский жестовый и русский жестовый. В чем различия, просвятите?
— У каждого народа свой жестовый язык. И здесь тоже есть разные языковые семьи, распределение не такое, как у обычных языков. Армянский и русский жестовые языки в одной языковой семье. Они очень схожи, почти одинаковый алфавит (дактиль), большинство жестов тоже одинаковые.
— А какие еще особенности есть в жестовых языках?
Много интересных особенностей. Например, если говорить о русском, то есть РЖЯ — русский жестовый язык, а есть КЖЯ — калькирующий жестовый язык. РЖЯ — это правильный жестовый язык. Там свои правила, своя последовательность слов. Например, чтобы сказать «я его не знаю», нужно показать жесты в такой последовательности — я, его, знать, не. Или, например, слово «есть» (у меня есть дом). Есть два жеста, которые обозначают это слово. Один жест выглядит так: левая ладонь раскрыта, а правую раскрытую ладонь ударяем о левую так, чтобы они были перпендикулярны. И второй жест: вытянутые указательный и средний пальцы правой руки, рука делает движение слева направо, при этом произносится звук «ш».Некоторые слова артикулируются иначе (купить — куп).
Калькирующий жестовый. Это когда мы говорим на обычном языке (основой которого является письменная речь) и под каждое слово подставляем жест. Это не совсем правильно. Учитывая, что 90% глухих людей не владеют письменной речью, они просто не поймут такого жестового языка.
А вот есть в культуре глухих интересная штука. Как и слышащие, они дают друг другу прозвища, которые называются — жестовые имена. Жестовое имя обычно дается человеку по его внешним особенностям, по подобию фамилии, по месту, откуда он родом, или по увлечениям.
На первом занятии в центре, где я обучалась жестовому языку, нам всем давали жестовые имена. Преподаватель читал фамилии (все наши преподаватели были полностью глухие, и с первого же занятия обучали они) и по подобию давал жестовое имя. Например, Сорокина — жест сорок. Если фамилия не позволяет найти подобия, преподаватель спрашивала откуда человек и чем он занимается. Так у нас в группе появились жестовые имена Новосибирск, Рыжая, Груша, Кузнец и т.д.
Когда очередь дошла до меня, преподавательница еле прочитала мою фамилию. Было понятно, что там не найти подобия. Перешла на имя и еще пару минут пыталась разобраться в том, что это вообще такое там написано. Посмотрела на меня. Я подумала, что она сейчас скажет: «А, ну твое жестовое имя будет Кудрявая». Но нет. И я сразу сказала, что из Армении. Она махнула рукой: «А, ну ты будешь Армения». Так я получила свое жестовое имя Армения).
Жест выглядит так: левая рука показывает «класс» (или на языке фейсбука «лайк)», а правая рука как будто посыпает этот «класс» солью. Ну или другой специей, не суть.
Не знаю что еще про жестовые языки сказать. Там все невероятно интересно.
— Хорошо. Давайте вернемся к «Mibur». Почему вы решили назвать проект именно так?
— Я думала над названием проекта очень долго, может даже дольше, чем нужно. Одним из основных критериев было то, что это должно быть короткое армянское слово или словосочетание, легко воспроизводимое на другие языки. Когда мы поняли, что поэзия на жестовом языке будет важным направлением проекта, стало ясно, что название должно отражать еще и это. Какие только варианты мы ни перебирали. Я, опять же, просила всех писать мне то, что приходит в голову, даже самые бредовые идеи.
В итоге я поняла, что если не принять решение, мы можем продолжать думать еще очень долго. Я очень давно люблю словосочетание «Ми бур». Так назывался другой мой проект, который был связан с профориентацией детей с ограниченными возможностями. И в голове постоянно крутилось это название. А тут еще и есть непосредственная отсылка к рукам, то есть к жестовому языку. Вариант казался идеальным. И мы решили, что если к определенному сроку ничего не придумаем, то назовем «Мибур». Так и произошло.
— Сколько человек у вас в команде и как вы нашли единомышленников?
— Единственный постоянный член команды — это я. На начальном этапе в команде был еще один основной человек, но это студент, и сессия побеждает «Mibur» каждый раз. Есть операторы, специалисты по монтажу и т.д. Но это не основной состав. Каждый раз подключается тот, кто может. Проект ведь не коммерческий, все подключаются исключительно на волонтерской основе.
Но я не чувствую себя одной. Потому что как раз единомышленников и людей, готовых помочь, очень много. Всех нахожу, или они находят меня, по принципу рукопожатий. Это совершенно разные люди. Армяне, люди других национальностей, любящие поэзию и абсолютно к ней равнодушные. Каждый находит что-то свое и готов предложить свою помощь. Если честно, в какой-то момент я была удивлена тем, как этих людей много. Готовых просто помочь.
Помимо принципа рукопожатий, люди находятся через рассказы. Достаточно много раз было так, что мне пишут или говорят о том, что кто-то услышал про идею и хочет быть полезным. Это здорово.
Бывают, конечно, случаи, когда все не могут. Но это скорее исключение.
— Если я вас попрошу описать «Mibur» тремя словами, что это будут за слова?
— Красота, неожиданная, важная.
— Неожиданно важная красота?
— Скорее, неожиданная важная красота!
— Каких высот должен достичь ваш проект, чтобы вы положа руку на сердце могли сказать: «Мы это сделали»?
— Если отталкиваться от целей. А их у нас две: сделать искусство (в данном случае его часть — поэзию) доступным для людей с нарушениями слуха и привлечь внимание общества к теме людей с ограниченными возможностями, в частности к неслышащим и слабослышащим.
Так вот если отталкиваться от этих целей, то спокойно мне станет, когда люди с нарушениями слуха будут иметь равные возможности доступа к искусству со слышащими людьми. Например, сейчас «Центр современного искусства Гараж» делает эксклюзивные экскурсии — на жестовом языке. Даже для слепоглухих делали экскурсии. Пока таких случаев слишком мало. И здесь одним Mibur-ом проблему не решить. Поэтому я не берусь сказать, что мне в ближайшем будущем удастся успокоиться. Если проект станет толчком к тому, чтобы об этом позаботился кто-то еще, я буду рада. Конечно, хочется больше активности в Армении. В России есть театры, где играют неслышащие актеры, есть много фондов, общество глухих достаточно активно. В Армении, насколько я понимаю из всего того, что вижу, все не так.
Кадр из видео с участием слышащей девушки, которая на армянском жестовом языке читает стихотворение современной армянской поэтессы Кристине Бежанян.
И, конечно же, хочется, чтобы отношение к людям с нарушениями слуха (и вообще к людям с ограниченными возможностями) было немного другим. Почему «Mibur» взял за основу идею красоты? Ведь мы именно через идею красоты доносим социальную проблему. Потому что это рисует в сознании людей совершенно другую картину. Прежде всего (еще не успев подумать о том, что «о, как же так, они живут без слуха!»), люди говорят: «боже, как красиво, я никогда не думал, что этот язык такой красивый, что глухие могут так читать поэзию». Это уже работает, мне постоянно это говорят. Задача в том, чтобы показать это как можно большему количеству людей!
— А чего вам не хватает чтобы все пошло еще большими темпами? Чтобы быстрее развивалось? Какие проблемы и трудности возникают?
— Боюсь говорить, что все упирается в деньги. Потому что не хватает постоянной команды, техники, студии, качества звука, например. Отсутствует однообразное оформление всех видео. Для постоянной команды нужны деньги, это не новость. Для съемки в студии нужны деньги. Мы снимаем на разные камеры, записываем звук не в специальной студии, что делает картинку во всех видео разной, а звук недостаточно качественным.
Я благодарна родному университету, там мы периодически проводим съемки. Благодарна студии «Кинозавод». Узнав о сути проекта, директор студии разрешил сотруднику (нашему оператору) брать всю нужную технику абсолютно бесплатно. Благодарна телеканалу «Шант», там мы периодически записываем звук, радиостанции «Радио Ван», которая поддерживает в подготовке некоторых видеороликов. И благодарна еще многим. Но команда (и деньги) все равно нужны, чтобы достичь лучшего.
— А вы не пробовали запустить проект на Kikstarter, собирать под конкретное количество стихов деньги? Обращаться к спонсорам, организациям? Краудфаундинг ведь достаточно популярное уже явление.
— Есть идея сделать краудфандинговый проект и собирать таким образом средства. Также мы будем бороться за гранты. Пока в этом направлении ведется работа, и конкретных результатов мы не достигли.
— Надеемся, что все у вас получится! Следующий вопрос про современную молодежь. Шармах, почему на ваш взгляд сейчас искусством молодежь мало интересуется? Литературой, живописью, хорошей и качественной музыкой. В чем по-вашему проблема?
— Дело в том, что я так не считаю, честно. И в Армении, и в России те люди, которые меня окружают, как раз много интересуются искусством. Все читают, смотрят фильмы, ходят в музеи, слушают отличную музыку.
Есть, конечно, люди, которым все это не так интересно. Я думаю, что вопрос в том, знаком человек со всем этим или нет. А знакомство происходит обычно в семье, в большинстве случаев. И, конечно, же важна сама заинтересованность человека в познании всего.
— И последний вопрос, что бы вы хотели сказать всем тем, кто нас сейчас читает? Вам слово.
— Я всегда отмечаю, что «Mibur» — это красота, которую мы не замечаем. Потому что мало знаем о том мире, в котором живем, о тех людях, которые нас окружают. И иногда мы лишаем себя возможности увидеть красоту. Просто потому что не знаем чего-то. Я бы завершила призывом быть внимательными. Особенно к людям, которые в чем-то ограничены. Вы знаете, что для глухих людей важно то, как мы их называем? Термин «глухонемой» их оскорбляет, потому что они не считают себя немыми. А большинство людей только так и называет их. Это неправильно. Они глухие, неслышащие, слабослышащие. Но не глухонемые. Они могут говорить. Просто у них свой язык — жестовый. Кстати, очень интересный. Всем, кто хочет чего-то необычного в жизни, советую изучить.
И, кстати, мои друзья, коллеги, знакомые теперь не употребляют этот термин. И каждый раз указывают мне на то, что сказали «глухой» или «неслышащий», а не «глухонемой», хотя раньше только так и говорили. Это для меня важно. В такие моменты я понимаю, что процесс пошел, все не зря.
— Спасибо Вам за интересный проект и не менее интересную беседу!
Беседовал Георгий Кеворков.
