«Когда я увидел там толпы граждан Восточной Германии, я знал, что они правы». Четверть века спустя именно так подполковник Харальд Ягер объяснил свое решение открыть ворота и пропустить сограждан через Берлинскую стену. Ягер охранял пограничный контрольно-пропускной пункт 9 ноября 1989 года в часы, последовавшие после того, как восточногерманские лидеры объявили об изменении правил путешествий. При виде скопления берлинцев у стены с требованиями пересечения на Запад, он неоднократно просил разъяснений у своего начальства, но не получил никакого ответа.
В конце концов толпы убедили его действовать: «В тот момент я осознал всю абсурдность, отсутствие человечности… Наконец я сказал себе: «К чёрту ваши приказы. Теперь я сделаю то, что считаю правильным». Этот момент является одной из самых ярких иллюстраций того, как и почему уличные демонстрации могут иногда приводить к политическим переменам. Они могут пробудить осознание более глубоких моральных принципов и, таким образом, убедить людей у власти изменить курс, отказаться от репрессивного режима или прекратить применение силы.
Я вспомнила о Ягере на этой неделе, когда премьер-министр Армении, на удивление своего народа, ушел в отставку. Серж Саргсян был президентом Армении на протяжении десяти лет, с 2008 по 2018 год. За это время он успел создать сеть деловых и политических контактов, гарантирующих ему власть. В предверии своего ухода он изменил некоторые законы, укрепил власть премьер-министра и устроил так, чтобы парламент избрал его на эту должность. Это привычный трюк: и президент России Владимир Путин, и президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган, играли в подобные игры, меняя должность президента на должность премьер-министра, чтобы обойти свои конституции и удержаться у власти.
Армяне это раскусили. В течение 11 дней огромные толпы в столице и в других местах протестовали против вероломного захвата власти. Затем, неожиданно, Саргсян подал в отставку. «Я был неправ», — заявил он. «Уличное движение — против моего пребывания на этой должности. Я выполняю ваше требование ».
Удивленные армяне снова заполонили улицы, чтобы отпраздновать новость. Томас де Ваал, автор нескольких книг по Армении, сказал мне, что по его мнению, на Саргсяна повлиял тот факт, что Армения — «маленькая страна с обострённым чувством национальной солидарности». Ещё один возможный фактор заключается в том, что в последний раз, когда армяне организовывали массовые акции протеста — в марте 2008 года — в результате разгона полицейскими погибло 10 человек. Возможно, Саргсян «не хотел повторять этот опыт».
Как бы то ни было, политические демонстрации взяли своё по той же причине, что в Берлине в 1989 году и в Киеве в 2014 году. Все эти демонстрации заставили усомниться ключевую личность в легитимности режима, даже своего собственного. Такой расклад событий, к сожалению, бывает редко.
На каждую успешную уличную демонстрацию во имя демократии я могу привести столько же неудачных примеров: Москва в 2012 году, Гонконг в 2014 году, Варшава в 2015 году, Венесуэла в 2014, 2015, 2016 и 2017 годах. Иногда демонстрации терпят неудачу из-за отсутствия четких требований, из-за чего не подключается весь народ. Иногда акции протеста подавляются силой и люди больше не решаются идти против режима. Иногда акции протеста терпят неудачу, потому что им не удаётся занять достаточно общественного пространства — через некоторое время люди устают, согражданам надоедает мусор на улицах, люди постепенно возвращаются на работу.
Но чаще всего демонстрации терпят неудачу, потому что нет Ягера, нет Саргсяна, и режим отказывается слушать. Правитель без труда делает из протестующих, никого не представляющих, непатриотичных, или вовсе подкупленных силами извне. В 2012 году Путин видел в протестующих не искреннее выражение многочисленных граждан, а американский почерк. Тоже самое китайцы заявили о протестах в Гонконге в 2014 году. Однако, данная тактика не только присуща главам авторитетного режима: американские «консерваторы» также утверждали, что студентам, протестующим против закона о ношении оружия в прошлом месяце, платили за это.
Демонстраций, маршей и «occupy» движений недостаточно, если они не получают значительного отклика от населения. Недостаточно физического присутствия — движение должно присоединиться к политической партии или перерасти в неё, а уличные лидеры должны стать политиками. В демократичных режимах им нужно побеждать на выборах. В диктатурах им необходимо искать альтернативные средства, чтобы сократить поддержку правящей партии. В политическом вакууме, как сейчас в Армении, протестующим нужна стратегия. Трансформировать стремление к переменам в более справедливое общество — это долгосрочный проект, который требует от людей многолетнего труда, а не мимолётного присутствия на площади.
Демонстрации имеют значение даже в случае провала. Они подбадривают, вдохновляют людей и делают общество солидарнее. Время от времени акции протеста ведут за собой впечатляющие последствия. Но важно помнить, что в большинстве случаев, сами по себе акции протеста — если требования толпы не институционализировать — ни к чему конкретному не приводят.
© Источник: washingtonpost.com — Энн Эпплбаум — обозреватель газеты «The Washington Post», эксперт по национальной и внешней политике, уделяющий особое внимание Европе и России. Она является историком, обладателем Пулитцеровской премии и профессором Лондонской школы экономики. Она также является бывшим членом редакции The Washington Post.
© Перевод: Артем Асрян — armeniangc.com
