Гурген Маари — Горящие сады

Послесловие в качестве предисловия

 

О, неужели мне тебя баюкать
И в царскую гробницу опускать?

Ваан Терьян

Как данное когда-то обещанье,
Как вовремя не выплаченный долг (*)…

Егише Чаренц

…Чем сильнее ветшал и обтрепывался ковер,
тем упоительнее цвели на нем краски, и Мина,
бывало, неся старинный этот ковер на речку
и моя его, Мина плакала, и заодно с нею
плакал язык Кёреса…

Аксель Бакунц

… Нет, автор этого повествования вовсе не маялся зудом открыть новую планету и отнюдь не тщился достать с неба звезду. Да и о каких открытиях или подвигах может идти речь, коль скоро наша словесность хранит в алмазной своей сокровищнице «Раны Армении» бессмертного канакерца Хачатура Абовяна, «Страну Наири» великого карсца Егише Чаренца и «Кёрес» блистательного горисца Акселя Бакунца? После этих небом ниспосланных столпов нашей кровной отечественной прозы мыслимо ли кичиться неким новым духовным сооружением? Ни в коем разе. Иное побудило создать эту эпическую поэму — ревность, которая, как известно, являет собою одну из людских слабостей.

«Неукротимая это штуковина, книга», — сказал однажды Егише Чаренц, когда знойным августовским днем мы стояли с ним на улице Абовяна, у витрины только что открытого книжного магазина. На витрине была выставлена и его «Страна Наири». Мне почему-то показалось, что эпитет «неукротимая» относится к «Стране Наири» — должно быть, оттого, что, кроме этой книги, на витрине не было ничего неукротимого. Ныне, десятилетия спустя, когда «Страна Наири» с каждым днем все неукротимей, когда невооруженным глазом видно, что именно через этот роман проходят дороги нашего завтрашнего романа, понимаешь, каким подвигом было создать его — осознанным, неукротимым подвигом. Это исполинский монумент, которым увековечены Карс и карсец. Точно так же, увековечивая Горис и горисцев, создан через годы «Кёрес».

________________________
(*) Здесь и далее стихи в переводе Г. Кубатьяна. 
________________________

С тайной ревностью написал я в начале тридцатых и напечатал в журнале «Верелк» три главы романа «Род Гургенхана». Ранее в книге «Детство и отрочество» я, словно через разноцветные стеклышки калейдоскопа, показал Ван. Однако не успокоился. Меня тянуло вдребезги разбить все эти стеклышки, чтобы читатель, откуда бы ни был он родом, сделался ванцем и чтобы не просто увидел, но и почувствовал Ван, точь-в-точь как я чувствую Карс и Горис.

И отчего, скажите на милость, отчего должны жить в веках карсец Мазут Амо и горисец Толстяк Нерсес-бей, а уроженцу иных краев, безвестных и забытых Богом, какому-нибудь, допустим, Ованесу-аге Мурадханяну надлежит без следа сгинуть? Не мог он не явиться на свет, не мог он не родиться, Ованес-ага; он возник в первой половине тридцатых годов и был довершен лет этак через тридцать.

Да простят мне здравствующие и почившие партии, что я не увенчал нимбом головы их виднейших представителей, а изобразил такими, какими они были на деле. Мне могут возразить: тот, дескать, не участвовал в том-то, а другой — в том-то, но ведь важна суть, а не то, другое или третье. И да простят мне рассеянные по всему свету и снедаемые тоской по родному городу ванцы, что действующие лица моего романа, значительные и незначительные, далеко не святые угодники. Они люди, и ничто человеческое им не чуждо. Я с превеликой радостью приму на себя их грехи, чтобы чаша моих преступлений уравновесила наконец чашу понесенных мною наказаний.

… Был город (я скажу — эдем, а ты скажи — рай) и в нем многие тысячи жителей, которые любили землю и воду своей родины, ее старинные церкви и памятники. И однажды этот волшебный наирийский град обратился в руины, а миролюбивый его народ разбрелся по всему свету. Вот что было. Вот что я воспел — всей душой и всем сердцем. Долгие годы работая в поте лица, я не питал свой труд пылью архивов и не старался исколоть твое сердце, читатель, тупыми иглами. Зачастую, когда надо было плакать, я смеялся, чтобы не терзать тебя.

Так-то вот.

И если дымы моих горящих садов стали вровень со славными столпами моих предтеч, если мне и впрямь удалось это… тогда, ну чти ж, тогда я со спокойным сердцем могу… жить.

Итак…

Читайте книгу скачав по ссылке