Хозяин и работник — Ованес Туманян
Было ли, не было — жили два брата-бедняка. Думали они, думали, как им быть, за что приняться, чтобы прокормить семью, и порешили: младший останется дома, а старший наймется в работники к богачу и заработок будет посылать домой.
Так и сделали. Старший пошел и нанялся к богачу. Работать он обязался до весны, когда начнет куковать кукушка. Хозяин поставил работнику неслыханное условие:
— Если, — говорит, — ты до срока рассердишься — ты заплатишь мне тысячу рублей, если я рассержусь — заплачу я.
— Да ведь у меня нет тысячи рублей! Откуда же их взять?
— Не беда, тогда прослужишь у меня без жалованья десять лет.
Парня сперва испугало такое странное условие, потом он подумал: “А что может случиться? Пусть делает что хочет, — не стану сердиться, да и все туг. А ежели он рассердится — пусть сам и платит по уговору”.
— Ладно, — говорит, — согласен.
Договорились, и начал бедняк служить. На другой же день, спозаранку, хозяин разбудил парня и послал его в поле.
— Ступай, — говорит, — косить, пока светло, а как стемнеет, возвращайся.
Работник идет, весь день косит и вечером усталый возвращается домой.
— Чего же это ты вернулся? — спрашивает хозяин.
— Солнце зашло, вот я и вернулся.
— Ну нет, так не годится! Я тебе сказал: коси, пока светло. Солнце зашло, зато, посмотри-ка, вышел его братец месяц. Разве он хуже светит?
— Как же это так? — удивляется работник.
— Уж не сердишься ли ты? — спрашивает хозяин.
— Нет, не сержусь. Я только говорю, что устал. Отдохну малость… — испуганно пробормотал работник и снова поплелся косить.
Косил он, косил, пока не зашел месяц. Но только скрылся месяц – опять показалось солнце. Работник выбился из сил, с ног валится.
— Вай, будь прокляты и твое поле, и твой хлеб, и твое жалованье! – начал он в отчаянии ругаться.
— Эге, ты, никак, сердишься? — словно из-под земли вырос хозяин. – Если сердишься — уговор остается уговором. Не говори потом, что я поступил с тобой несправедливо.
И, как условились, заставляет он работника либо платить тысячу рублей, либо работать на него даром десять лет.
Очутился работник между двух огней: и тысячи нет, чтобы отдать хозяину и избавиться от него, и работать у такого человека десять лет нет мочи.
Думал он, думал и наконец выдал хозяину расписку на тысячу рублей. А сам, понурый, с пустыми руками, возвратился домой.
— Ну, как дела? — спрашивает младший брат.
И старший брат садится и подробно рассказывает все, что с ним случилось.
— Не беда, — говорит младший, — не горюй! Теперь ты оставайся дома, а я вместо тебя пойду.
Приходит младший брат к тому же хозяину наниматься.
Богач опять назначает срок: работать до первого крика кукушки. И ставит условие: если рассердится работник, то платит хозяину тысячу рублей или работает .даром десять лет. А если рассердится хозяин — платит он работнику тысячу рублей и отпускает его.
— Нет, я не согласен, — возражает парень. — Если ты рассердишься — заплатишь мне две тысячи; рассержусь я — заплачу тебе две тысячи рублей или буду работать на тебя даром двадцать лет.
— Ладно! — ухмыляется богач.
На том и порешили.
Занимается утро, а работник и не думает вставать.
Хозяин то и дело входит и выходит, а работник все спит.
— Вставай, паренек, скоро полдень!
— Уж не сердишься ли ты? — приподнимает голову работник.
— Нет, не сержусь, — испуганно отвечает хозяин. — Я только говорю, что пора бы нам в поле идти косить.
— Ну, если так — пойдем, спешить некуда.
Наконец работник встает и начинает обуваться.
Хозяин и входит и выходит, а он все обувается.
— Да поторапливайся же ты, паренек!
— А-а, да ты, кажется, сердишься?
— Кто сердится? И не думаю! Я только хотел сказать: не опоздать бы нам на косовицу.
— Это дело другое! А то помни — ведь у нас уговор.
Пока работник обувался, пока добрались они до поля, перевалило за полдень.
— Время ли теперь косить? — спрашивает работник. — Видишь, все обедают — пообедаем и мы, а там и за работу!
Сели, пообедали. Работник и говорит:
— Люди мы рабочие. Надо малость вздремнуть, сил набраться!
Уткнулся лицом в траву и проспал до вечера.
— Эй, парень, вставай, стемнело уже! Все кончили косьбу — одно наше поле не убрано. Сломить бы шею тому, кто тебя прислал ко мне! Чтоб тебе хлеб встал поперек горла! Будь проклята твоя работа! Ну и в беду же я попал! — выходит из себя хозяин.
— Э-э, да ты, никак, сердишься? — приподнял голову работник.
— Да нет же, никто и не думает сердиться! Я только говорю, что стемнело, домой пора.
— Ну, это другое дело, пойдем. А то ведь помнишь наш уговор — горе тому, кто рассердится!
Вернулись домой; видят — пришли гости. Посылает хозяин работника зарезать овцу.
— Какую?
— Да какая попадется.
Работник уходит. Спустя немного зовут богача: “Беги скорее, работник перерезал все твое стадо!”
Прибегает хозяин и видит: и вправду перерезал работник всех его овец.
Схватился он за голову и ну голосить:
— Чтоб обрушился на тебя твой кров, окаянный! Что ты наделал? Разорил меня вконец!
— Ведь ты же сам говорил — режь, какая попадется, а мне они все подвернулись под руку, вот я всех и перерезал. Я сделал, как ты сам велел, — спокойно ответил работник. — А ты, я вижу, рассердился?
— Да нет, не сержусь я. Жалко только: всех моих овец зря зарезал!
— Ладно, если не сердишься — я еще на тебя поработаю.
Начал хозяин раздумывать: что делать, как избавиться от такого работника?
Уговорились они до первой кукушки, а зима только начинается — еще далеко до весны и до кукушки.
Думал он, думал и вот что придумал: привел жену в лес, посадил на дерево и велел ей куковать. А сам вернулся домой и говорит работнику:
— Пойдем в лес поохотимся.
Как подошли они к лесу, жена и принялась куковать:
— Ку-ку! Ку-ку!..
— Ого! Поздравляю тебя, — говорит хозяин работнику, — кукушка прилетела, срок твой кончился.
Парень тут же смекнул, в чем дело.
— Ну, — говорит, — слыхано ли где, чтобы среди зимы кукушка куковала?
Подстрелю я эту кукушку. Посмотрим, что это за птица Сказал, вскинул ружье и прицелился. Хозяин с криком бросился к нему:
— Вай! Не стреляй, ради бога! Будь проклят тот день, когда я тебя встретил! Экую беду я накликал на себя!
— Да ты, никак, сердишься?
— Да-да, братец, сержусь, хватит с меня! Пойдем — уплачу деньги, избавлюсь от тебя. Я тебе условие ставил — я и должен расплачиваться. Теперь я понял старую поговорку: “Не рой другому яму, сам в нее попадешь”.
Так образумился богач, а младший брат разорвал долговую расписку старшего брата, получил сверх того тысячу рублей и возвратился домой.
Перевод с армянского Я.Хачатрянца
