Помню, летом я поехал к бабушке в город Кафан (мы с братом и с мамой туда ездили каждое лето). Мне, наверно, был лет шесть. Там у меня помимо друзей, с которыми я играл, лазил по горам, дурачился, были и подружки. И, среди подружек, была одна взрослая девушка, лет наверно шестнадцати — восемнадцати, я был в нее влюблен. И она, не подозревая об этом, обращалась со мной как с маленьким братом. Конфеты мне давала, мороженое, и когда мы шли собирать ежевику, самые большие ежевики давала мне. Вот такая она была — любезная, молодая, красивая.
Однажды я был у них в гостях. Ее не была дома, сидел я с ее мамой на кухне и о чем-то болтал. Вдруг открылась входная дверь и с шумом домой зашла Она. Я ее видел только мельком, когда она быстро зашла в свою комнату. Ну и этого мне хватило, чтобы я увидел ее состояние – она, руками закрыв лицо, рыдала. У меня в горле что-то застряло. Я вопросительным взглядом смотрел на ее маму. А она спокойно мне ответила: «Ее папа недавно умер в поле подсолнухов, а она не знала об этом».
Я с ужасом посмотрел на свои руки! В руках я держал огромный подсолнух, похожий на солнце, чьи семечки я уже наполовину съел, и получился от этого получерный, полубелый круг, как жизнь и смерть. Я быстро положил подсолнух на стол и спрятал руки за спиной. Я испугался этого подсолнуха, смерти, ее отца. Может именно этот подсолнух он срывал на последних секундах своей жизни, а я вот так, небрежно, разговаривая с его женой, между слов, грыз семечки этого бесценного подсолнуха.
В этот момент у меня перед глазами появилась другая картинка: огромное поле подсолнухов, моя любимая девушка, рассекая высокие подсолнухи, которые с каждым касанием ее руки шатаются и черно-желтыми головами делают глубокий поклон, не то здороваясь, не то скорбя ее горю, бежит изо всех сил, рыдает и ищет своего отца, а подсолнухи молча делают глубокий поклон не то здороваясь, не то скорбя ее горю…
Я молча встал с места, взял мой полусъеденный подсолнух и пошел в ее комнату. Она лежала на кровати, уткнувшись лицом в подушку и, трясясь всем телом, рыдала. Увидев ее в таком состоянии, мне самому хотелось обнять ее и плакать, но я сдержался, положил подсолнух на подушку возле ее головы и, молча, вышел из комнаты.
Черно-белый круг подсолнуха заставил меня повзрослеть, я ощутил в своих руках смерть, чувствовал ее запах. Я вышел во двор. Кто-то из друзей бросил мне мяч, а я, как взрослый, пнул его в сторону и пошел дальше… В поле подсолнухов я потерял свое детство.
